– Ты как себя чувствуешь? – участливо спросила я.
– Такое ощущение, что по мне проехался каток, – попытался шутить он, – руки болят, Ань, можно снять наручники?
– Нет, – покачала я головой, помня Наташкино предупреждение насчет его веса и моей оторванной головы.
– Анечка, пожалуйста, хоть впереди тогда застегни, плечи выламывает, – заканючил он.
– Потерпишь, – огрызнулась я, злясь на его нытье и ситуацию в целом.
Убедившись, что умирать Влад не собирается, вернулась в свое кресло и принялась корректировать курс. Не очень хочется, чтоб нас занесло слишком далеко от Боры. Парень начал тихонько постанывать, пытаясь сыграть на моей жалости.
– Не скули! – приказала я, – Язык же у тебя не выламывало, когда тебя Мишель на иглу посадил, следователь хренов. Ты должен был понять, что с процедурами что-то не так.
– А я и понял, – тихо сказал он.
– Так чего ко мне тогда не пришел и не рассказал? – набросилась я на него.
– Я хотел, честно, хотел, – повинился он, – но после укола так хорошо становилось, спина совсем не болела, и работал как вол – ни есть, ни спать не хотелось. Вот, думал, дело закончу и сразу все расскажу. А когда опомнился, поздно уже было, без этой дряни жить не мог.
– Вот так бы и влепила тебе! – я замахнулась, он втянул голову в плечи и зажмурился. Я вздохнула и опустила руку. Он нерешительно приоткрыл глаза и посмотрел на меня.
– Продавать везешь, – зло засмеялся он, – шкурку попортить боишься – вид не товарный будет.
– Заткнись, пожалуйста, – попросила я, – а то, знаешь, у меня тоже нервы не железные и уже на пределе. Я ведь и мордой по стенам тебя повозить могу. Признаться, у меня уже руки чешутся.
– Так повози, – великодушно разрешил он, – а я тебя научу, как это правильно делается, чтоб больнее было и синяков побольше осталось, чтоб подольше болело.
– Спасибо, – с ухмылкой отказалась я, – уж в этом деле как-нибудь без советчиков обойдусь. Я хирург, и так тебя отвозить смогу, что за тебя даже Костик не возьмется.
– Ничего ты не сделаешь, – презрительно выплюнул он, – силенок у тебя не хватит, только грозить горазда, хозяюшка.
Я молча подошла к нему и рывком поставила на ноги, продела руку между его сцепленных рук, заставив согнуться пополам и потащила его по узкому коридору. Влад сопротивляться и не пытался – я вполне могла вывернуть или сломать ему руку.
Втолкнув Влада в ванну, резко крутанула свободной рукой кран, включая холодную воду. Воткнув его голову под струю воды, подержала в таком положении. Когда я отпустила его, Влад забился в угол, отплевываясь и отфыркиваясь. Он был весь мокрый, а так как вода была ледяной, скоро начал дрожать. Я стояла, согнувшись, упершись ладонями в колени тяжело дыша.
– Ань, прости, пожалуйста, – пробормотал он. – Я не хотел тебя обидеть, я не знаю, как так вышло, будто кто за язык тянул.
– Вставай, с тебя вода течет, надо переодеться, – устало проговорила я, – еще не хватало, чтобы ты простудился. Ты мне завтра здоровый нужен.
Влад заскользил ногами по мокрому полу, но все же сумел подняться без моей помощи. Мы прошли в каюту. Я достала из шкафа полотенце, рюкзак с вещами Влада и кинула все это на койку.
– Давай, – сделала я приглашающий жест.
– Аня, руки, – напомнил он, поворачиваясь и поднимая скованные конечности.
– Хорошо, – я звякнула ключами в кармане, – я тебя освобожу, пока. А после, как переоденешься, наручники вернутся на место. И не делай резких движений, иначе мигом отправишься в открытый космос, Икар ты мой, и полетишь аки горлинка, – Влад покорно кивнул, и я расстегнула наручники.
Он потер затекшие запястья и поводил плечами, восстанавливая кровообращение, я молча ткнула пальцем на койку, не позволяя расслабиться. Он быстро вытерся, переоделся в сухое, и со вздохом повернулся спиной, выставляя руки. Клацнули наручники, сковывая запястья.
Мы вернулись в рубку, и расселись по своим местам. Я сидела, отвернувшись, бессмысленно перебирая карты. Идти спать еще рано и себя надо чем-то занимать, на Влада смотреть не хотелось, не то, что вести с ним светскую беседу. Как же он меня достал! Сначала влез в дерьмо и меня за собой потащил, то, что я сейчас улетаю от станции, зовется ни чем иным как должностным преступлением, а еще этот треп насчет продажи. Нет, дружок, теперь тебе так просто от меня не отделаться, мы пойдем в одной связке до конца.
В животе глухо заурчало. Желудок напоминал, что за сегодня в нем побывала только утренняя чашка кофе. Я поднялась и направилась на камбуз. Помещение камбуза напоминало больше мышеловку, чем кухню. Нормальной плиты здесь не было, на эту малюсенькую площадь уместились только кофеварка, микроволновая печь да миниатюрный холодильник. Я открыла тумбочку под микроволновкой и обнаружила там только походный рацион космонавта, состоящий из пятидесяти пакетиков, на которых были нарисованы различные блюда. Ну, ничего, завтра к вечеру я уже буду есть нормальную еду, приготовленную заботливыми руками Васены.
Я перебрала несколько пакетиков из фольги, в которые были упакован порошок полуфабриката, и остановилась на пакетике с этикеткой: «Гусь, запеченный с яблоками и картофелем. 3 порции». Никогда не могла представить себе, как они это производят.
Процесс приготовления полуфабрикатов очень прост. Содержимое пакетика высыпается в посуду для печи, заливается водой, размешивается и в микроволновку. А когда открываешь, с блюда на тебя смотрит жирный откормленный гусь с золотистой поджаристой корочкой, из зашитого пуза выглядывают запеченные яблоки, все это обложено аппетитными кружочками картофеля, полито майонезом и посыпано сверху зеленью. От одного вида начинаешь захлебываться слюной. На деле же все обстоит намного вульгарней – насколько готовое блюдо выглядит привлекательным и аппетитным, настолько же оно и безвкусно.