Вершина мира. Книга первая - Страница 260

260

Саха бесцеремонно ухватил молодого упрямца за прокушенную конечность, почти насильно поворачивая к свету. Покачал головой, поцокал языком и, подтянув поближе сумку, принялся шарить в ней свободной рукой. Вытянув из кожаного нутра пузырек, вытащил зубами пробку. Вытряхнул на ладонь несколько белых шариков.

– Подержи!

Саха, не глядя, сунул ему бутылочку. Пальцами, растерев шарики в порошок, егерь осторожно высыпал белое крошево на открытую рану. Сперва показалось, что на запястье капнули расплавленного железа. Через секунду комок принялся жарко пульсировать, разрастаться и потек вверх по руке, пару ударов сердца, и уже не только рука, но и плечо превратились в средоточие боли, так что спина показалась сущей мелочью.

– Терпи, шалопай, – ворчал егерь, ловко бинтуя раненное запястье, – сейчас легче станет. Грязь в лапу занес, вот и болит.

Вернувшийся генерал сунул Владу глиняный кувшин с квасом и посоветовал не засиживаться. Не задерживаться, так не задерживаться, парень с сожалением передал Сахе нетронутый кувшин и принялся натягивать одежду на влажное от пота тело…

Храбрая рабовладелица малодушно отсиживалась в кухне, пока Васька встречала вернувшихся из бани мужиков и кормила их ужином. Я отчаянно боялась, что своими необдуманными действиями поломала парня. Страшилась увидеть в его глазах того загнанного зверя, что смотрел на меня несколько месяцев назад, его и еще и усталую ненависть. Если это так, я себя в жизни не прощу! Он ведь больше никому никогда не поверит. Да что ж я вокруг себя все рушу-то постоянно?! Я уперлась лбом в холодное стекло окна. Хотелось выть.

– Эй, ты чего это? – В кухню вошла Васена, я видела ее встревоженное лицо в отражении темного стекла. – Ты что, плачешь что ли?

Сердито прошуршала юбка, и теткины руки обняли за плечи.

– Что ты там себе напридумывала? Успокойся!

– Вась, я ж его обманула… – всхлипнула я, – я ему обещала… я не должна была его трогать… я…

– Я – последняя буква в алфавите! – Жестко отрезала тетка. – Что ты себе попусту нервы мотаешь?!

– Он же глупый… Он же теперь меня бояться станет… С ним же всю жизнь хозяева так делали… а он только мне верить начал и я его вот так!

– Ой, ой! Не поверит он ей, бояться станет, – передразнила меня мать двоих сыновей, повернула к себе и фартуком грубовато обтерла слезы. Спасибо хоть нос сморкать не заставила, как пятилетнюю! – Это ты себе нервы тянешь, а он твою трепку нормально воспринял. Наказали, так наказали. Перетерпел и ладно! Да, больно, да, стыдно и не более. Пойми ты, он к этому легче относится и никакими лишними переживаниями голову не забивает. Тем более перепало не просто так, а за дело. И Влад твой это хорошо понимает. Вот только волнуется, что ты теперь в его сторону смотреть не будешь.

– Почему не буду? – шмыгнула я носом.

– Потому что он все испортил, потому что он не человек, а сплошная проблема. Как-то так, – усмехнулась Васена. – Короче, маетесь вы дурью, молодые люди. Одна тут стоит, рыдает, другой там, – она ткнула пальцем в потолок, – места себе не находит. Он-то ладно, ему пострадать полезно, раз виноват, а ты завязывай! Выпорола, и правильно сделала! Риск дело хорошее, и для мужика даже полезное, но головой иногда полезно и думать, а не только совать туда, где оттяпать могут! И оболтусов всяких слушать не всегда стоит. Пусть знает, что твои нервы проверять тоже опасно для здоровья, что ты живой человек, а не робот бездушный! Успокоилась? А теперь марш наверх и скажи, что простила охламона.

Понукаемая Васькой, я умылась холодной водой, и потопала наверх. Тетка права, это я сама себе проблем навыдумывала, а Влад действительно ко всему проще относится и никакого душевного надлома из-за этой порки не испытывает. Ну, доктор, и кто кого наказал?! Я хмыкнула и покачала головой, радуясь, что возвращается обычный для меня сарказм.

Дверь в нашу комнату была приоткрыта, я тронула ее кончиками пальцев, собираясь открыть, но в последний момент остановилась. В комнате слышалось невнятное шевеление.

– Что я тебе говорил, – тоном прорицателя спросил Арсений, – нечего перед ней выпендриваться, вон чего вышло!

Ой, доооктор, подслушивать нехорошо! Нехорошо, нехорошо, а хочется!

– Ага, – согласился Влад, – думал, убьет.

– Вот- вот, – кивнул Сеня, – и от мамани тумаков отхватил. Кстати, зря ты все это затеял.

– Мне хотелось, чтобы она на меня посмотрела, – признался Влад, – а то все со своим Максом носится. Максюшенька то, Максюшенька это, – начал кривляться он, подражая мне.

– Подожди, – остановил его пораженный Сенька, – ты что ж, действительно Аньку к Максу ревнуешь?

– Не ревную я никого, – обозлился Влад до того, что почти выкрикнул последние слова, но потом захлопнул рот, и продолжил почти шепотом, – просто мне не нравится, когда этот хлыщ вертится вокруг нее.

– Если он крутиться вокруг нее, это ничего, а вот если он закрутится вокруг тебя, вот это будет беда, – хохотнул Сеня.

– Что ты этим хочешь сказать? – не понял Влад.

– Макс, как бы тебе это сказать, ну… он не любит женщин.

– А кого же он любит? – совсем зашел в тупик Влад.

– Он любит мужчин, – разъяснил Сенька с таким видом, будто это было всем известно и только у Влада хватало тупости не понять.

– Так он что…

– Ага, – обрадовался Сенька, что до нового друга все-таки дошло.

– А с виду нормальный мужик, – вроде бы разочаровался Влад в Максе.

– А он и есть нормальный, – вступила я в разговор, распахивая дверь и заставляя сплетников подпрыгнуть, – в отличие от некоторых, – я красноречиво глянула на Влада.

260