Вершина мира. Книга первая - Страница 315

315

– Если ваше решение еще окончательно не оформилось, не спешите, подумайте еще раз, – услышала я его мягкий успокаивающий голос, – у вас достаточно времени до окончания законного времени, да и потом вы можете осуществить свое желание в любой момент. Никто вас не торопит, – он улыбнулся, – я надеюсь, наша контора простоит на своем месте еще достаточно долгое время, чтобы вы могли обратиться к нам.

– Извините, – улыбнулась я в ответ, – я просто целую ночь отдежурила и немного устала. Конечно же, мое решение полностью оформилось, я просто не знаю, какой у меня на сегодня график, – нагло соврала я, нотариус понимающе кивнул.

– Давайте сделаем так, – задумчиво проговорил нотариус, – я сделаю на сегодня предварительную запись, а вы в течение дня созвонитесь с моим секретарем, и сообщите окончательное решение.

– Да, пожалуй, вы правы, – я продиктовала поверенному свои данные и данные Влада, нотариус все записал, перечитал вслух, чтобы удостовериться в правильности написанного, и мы попрощались.

Я откинулась на спинку стула, устало закрыла глаза, намереваясь просидеть так оставшиеся от дежурства десять минут. Нужно было время, прийти в себя, оказывается, я до последнего момента не верила, что все это всерьез.

– И что все это означает? – раздался над моей головой резкий от недовольства голос отца.

– Что именно? – чертыхнувшись про себя, переспросила я, не открывая глаз. Сколько он здесь простоял? Что именно успел услышать? Да и что мог услышать? Что я о чем-то разговаривала с нотариусом? Ну и что?

– Мне не нравиться то, что ты вытворяешь с Владом, – проинформировал он.

– А что я с ним вытворяю? – невинно поинтересовалась я. – Я его почти неделю не видела…

– Вот-вот я о том же, кто, скажи мне, дал тебе право гнать человека из дома?

– Из дома я его не выгоняла, – безразлично пожала я плечами.

– Он сказал совершенно другое!

– Из дома я его не выгоняла, – с упрямым спокойствием повторила я, чувствуя, как внутри нарастает обида вперемешку со злостью, он, мой отец, даже не потрудился выслушать мою точку зрения, – я его выгнала из своей комнаты, но не из дома, а это совершенно разные вещи!

– Это софистика!

Я с некоторой долей разочарования и сожаления взглянула на отца. Вот оно до чего дошло. Что ж, спасибо, за доверие и любовь. Я с минуту молчала, продолжая изучать родное лицо до недавнего времени самого главного мужчины в моей жизни, решая, обидеться мне, рассмеяться или ответить колкостью, вертящейся на языке. Отец принял мои размышления за признание вины.

Да уж, генерал, стареешь ты, стареешь, дальше носа своего не видишь, преступников колешь, с умным лицом рассуждаешь об их психологических портретах и обо всей остальной ерунде, о которой и знать-то не обязан, а дочь понять не сумел.

– И не думай, что я не слышал твоего разговора с нотариусом, – мрачно заявил он. – Что ты собираешься делать с Владом?

– Пока ничего, – задумчиво ответила я, а про себя добавила, по крайней мере, до семи часов вечера.

– Я тебя предупреждаю, – если ты его продашь, я от тебя отрекусь! – угрожающе отчеканил отец.

– Отречешься? – завороженно повторила я, удивленно глядя на него снизу вверх и пытаясь отгадать, шутит он или говорит серьезно, губы плотно сжаты, между бровей складка, нет, похоже не шутит.

И тут я разозлилась. Серьезно. Да так, что даже не стала спрашивать, откуда у него подобные мысли. И черт мне стал не брат. Мне некого бояться. Я уже несколько лет никого и ничего не боюсь, и никогда не буду бояться впредь. Так уж я устроена.

– Отречешься, – с легкой насмешкой проговорила я, и подалась вперед в своем кресле, положив расслабленные пальцы на подлокотники, – что ж, это твое право. Можешь начинать прямо сейчас.

– Аня, я не шучу, – добавил он в голос суровости.

– А я и не смеюсь, – холодно парировала я.

– И Влад сегодня же вернется домой! – поставил он точку в нашем разговоре и круто развернувшись, пошел прочь, не собираясь выслушивать ни моих протестов, ни колкостей.

– Пусть возвращается, – пробормотала я себе под нос, независимо дернув плечом, и потянулась к видеофону намереваясь подтвердить встречу.

…Кто-то потряс его за плечо, глаза тут же открылись и Влад сонно уставился на человека, склонившегося над ним. Генерал отступил, позволяя Владу сесть. Парень опустил ноги на пол, уперся локтями в колени и потер ладонями лицо, окончательно прогоняя сон. Генерал сунул ему в руки чашку кофе и Влад благодарно кивнул, делая первый обжигающий глоток.

– Я поговорил с ней, – без предисловий сказал Анин отец, – ты можешь возвращаться домой, она не возражает.

– Спасибо, – пробормотал Влад, прячась за чашку и стараясь скрыть досаду на действия своего начальника, ведь он же просил!…

– Пожалуйста, – любезно ответил тот, – но впредь я попрошу не выставлять свои ссоры на всеобщее обозрение, мне не нравиться, когда мои подчиненные молча потешаются над членами моей семьи.

Владу очень хотелось сказать, что он уже не член их семьи и никогда им не был; что все затеянное хозяйкой было только ради мести, и ссор больше никаких не будет, потому что его, Влада, в скором времени продадут, так что хлопоты Дмитрия Петровича были напрасны… Но ничего из этого не сказал, строго приказав себе заткнуться, едва собрался раскрыть рот. Не стоит расстраивать этого доброго человека, который относился к Владу очень хорошо и терпеливо на протяжении всего года, заявлением, что его единственная дочь оказалась сволочью.

Конечно, Дмитрий Петрович узнает, когда Влада продадут, и очень рассердиться, и может даже попытается найти его и перекупить, но пусть он о своей дочери все узнает сам, а не Влад ему расскажет. Потому как рассказ будет выглядеть не менее отвратительно, чем то, что делает Аня, а именно: он будет выглядеть мелкой местью, на большую у раба нет возможностей. Влад не хотел мести ему, может только хозяйке, но не ему, генерал ни в чем не виноват.

315