Вершина мира. Книга первая - Страница 327

327

– Да я не про сегодня, я вообще. Ты как, страдать-то не собираешься?

– Вроде нет, – я немного удивленно поглядела на друга, такое проявление сочувствия вообще редко для мужского рода племени, а уж для Эжена и того больше.

– Это хорошо, – одобрил меня Эж, потом вдруг нахмурился, – подожди, ты на дежурство заступаешь когда?

– Часа в три, а что?

– Так в три герцогский транспорт прибыть должен, ты, что – забыла?

– Нет, я не забыла, – успокоила я его, – вот только что мне с этого? Я их что, по-твоему, с транспарантами и плакатами встречать должна?

– Ну-у, пожалуй, транспаранты действительно перебор, – пробормотал Эжен, – а вот Влада проводить стоит или ты не собираешься?

– Ты прав, не собираюсь. Не маленький, сам дойдет.

– Ань, так же нельзя, – мягко проговорил Эж, – я понимаю, ты на него очень обижена, но как-то не по-человечески получается. Все-таки прожили вместе сколько. Да и с рук на руки сдать полагается, чтобы в сторону не свернул.

– Эжен, я тебя умоляю, не нарывайся на грубость, а? У меня и так нервы взведены до предела!

– Ань, а ведь ты совсем не хочешь, чтобы он уезжал, – проницательно заметил Эж.

– Мое желание или нежелание значения никакого уже не имеет, – немного резковато ответила я, – все идет так, как должно и не больше. И если ты не против, я не хочу больше об этом разговаривать. Ладно?

– Как скажешь, – Эжен поднял руки, благоразумно отступая.

Мы в молчании допили кофе, думая каждый о своем. Эжен поднялся, поставил чашку с остатками кофейной гущи в раковину и удалился, прихватив сумки. Я помыла чашки, приготовила завтрак на одного и отнесла Владу. На мое появление парень никак не прореагировал, продолжая лежать носом к стенке. Я тихонько поставила поднос на стол и вышла из комнаты.

Один из физиков древности доказывал, что время это понятие неизменное и всегда постоянное, оно не может ни растягиваться, ни сжиматься, ни останавливаться. Вот и не правда! Насчет, сжиматься, не скажу, а вот растягиваться и останавливаться время очень даже может. Как иначе объяснить, что несколько часов отделявшие меня от отъезда Влада превратились в самые настоящие века и стрелки на часах плотно прилипли к циферблату, не желая двигаться вперед ни под каким предлогом.

Я сидела в своей комнате, наблюдая, как минутная стрелка ползет по кругу со скоростью инвалидной черепахи. Хоть бы на работу вызвали, что ли! Неужели у нас сегодня такой спокойный день и дополнительные руки без надобности? Как же тяжело ожидание, особенно, когда знаешь, что то, что произойдет неотвратимо и изменить это совершенно не в твоих силах. Поневоле начнешь верить в судьбу, рок, предначертания и в то, что все, что вокруг происходит, уже предопределено кем-то свыше и тебе неподвластно, как бы ты ни старался. Ты живешь, пребывая в блаженном неведении, считаешь, что именно ты вершитель судеб своей и чьей-то еще, и тут, прямо посреди благополучной жизни вдруг что-то случается, переворачивает тебя и твою жизнь с ног на голову и вся размеренность летит в тартарары.

И видишь себя со стороны, понимая, что ты лишь крохотная частичка в бесконечной круговерти жизни и от тебя не зависит ровным счетом ничего. И чувствуешь себя среди этого прозрения, как бабочка, застрявшая в паутине коварного и хитрого паука и сколько тебе ни трепыхаться, конец будет один и тот же – тебя сожрут. Причем, здесь совершенно не имеет значения кто – окружающие, или ты сам…

Да уж, от таких умозаключений недалеко и до пистолета в истерически дрожащих пальцах, прижатого холодным дулом к беззащитному виску. А что может быть проще? Раз и все! И нет больше никаких бабочек и пауков, и время пойдет своим обычным темпом. А спустя несколько минут после рокового шага над твоим бездыханным телом сгрудятся равнодушные судмедэксперты и пара следователей. И будут чуть-чуть злиться на тебя, что посмела оторвать их от других, более важных дел. Клясть сквозь зубы свою маленькую зарплату, и может даже перебросятся парой ленивых, давно заезженных профессиональных шуток, а кто-то из них, самый новенький отметит, что ты была молода и красива и даже, может, посокрушается минутку.

А родные и близкие друзья будут удрученно качать головами, перешептываться, тихо удивляясь и чувствуя себя идиотами над твоим гробом и позже на поминках – как это т а к о е могло произойти именно с тобой, ведь ты была уравновешеннее всех вместе взятых! А через год, или меньше, забудут. Тьфу, черт! Это ж надо до такой галиматьи додуматься! Похоже, у вас депрессия, доктор!

Мелодичный перезвон видеофона, раздавшийся в гостиной, вызвал вздох облегчения. Я кинулась в гостиную испытывая к звонившему прилив неконтролируемой любви. На экране появилось немного бледное Алисино лицо.

– Привет, – широко улыбнулась я ей.

– Привет, с нами связался герцогский шлюп и попросил разрешение на посадку.

– Как?! Уже?! – я беспомощно опустилась на стул, сильно сжав коленями ладони, перед глазами все плыло. – Но… но ведь еще только два часа…

– Да, Ань, уже, – Лиса коротко вздохнула, глядя на меня жалобными глазами, будто это она была виновата в том, что шлюп прибыл на час раньше.

– Хорошо, – тихо проговорила я, беря себя в руки и начиная замечать окружающее, – я сейчас скажу ему, пусть выходит. Алиса, как ты себя чувствуешь?

– Да, так, не очень, спину ломит, – честно призналась она, судорожно сжимая подлокотники рабочего кресла. – Устала что-то, полежать надо и все будет… – ее глаза округлились, и она судорожно всхлипнула.

– Что? – я встревожилась не на шутку, совершенно забывая о Владе.

327