Вершина мира. Книга первая - Страница 341

341

Я лишь пожала плечами и, попрощавшись с коллегой и пациенткой, пошла разыскивать орущего типа. Долго искать не пришлось, мы столкнулись нос к носу, едва я вышла из смотровой. Это был один из тех, кого Себастьяно обозвал Явором и Арлекином.

– Так кто ищет черноволосую стерву? – поинтересовалась я у мигом покрасневшего парня.

…До перехода на герцогский шлюп Ольгу так и не увидел. Она заглянула после того, как он устроился в каюте, один в один напоминающей предыдущую. Влад обрадовался сестре, ему даже поговорить было не с кем. Молчаливые носильщики тенями растворились на просторах шлюпа, едва занесли вещи.

– Ну, как ты? – с любопытством поинтересовалась она, оглядывая мрачного Влада. – Что-то особого веселья не наблюдается на просветленном челе.

– Попрошу не иронизировать, – скривился Влад. – Тебя бы так. Представляешь, мне оказывается нельзя самому гладить свои вещи!

– Что, прости, тебе нельзя? – удивленно хлопнула глазами сестра.

– Гладить свои вещи, – терпеливо повторил Влад. – Когда я возвращался в каюту после вылета, вспомнил, что мой выходной костюм совершенно измят, он должен переезжать на вешалке, а его запихнули в сумку. И костюм, естественно, измялся до неузнаваемости, а я же не могу явиться к бабке в мятых тряпках, понимаешь?

– Понимаю, – пробормотала Ольга, зачарованно глядя на Влада, и недоверчиво поинтересовалась, – ты что, собрался сам гладить?

– Ну да. Я подумал, что у кого-нибудь из команды найдется утюг или что-нибудь вроде этого. Я хотел попросить, но потом почему-то постеснялся… Чего ты хохочешь?

– Я просто представила лица наших бравых офицеров, явись ты к ним и потребуй утюг! Неужели ты не понимаешь, что герцогу не пристало самому выглаживать свою одежду? Для этого у тебя содержится целый штат слуг во главе с твоим личным камердинером!

– Личным кем? – озадаченно переспросил Влад, вспомнив Наом.

– Ка-мер-ди-не-ром, – повторила Ольга по слогам. – Он будет следить за горничными, которые наводят порядок в твоей комнате. За купальщицами, которые будут помогать принимать тебе ванну. За постельными, которые ответственны за чистоту твоего постельного белья, а так же он будет лично следить за твоим гардеробом.

– И сколько же это меня будет обслуживать человек? – с содроганием поинтересовался Влад.

– Около десяти твоих личных слуг, не считая приходящих досужих девочек.

– Каких, прости, девочек?

– Досужих. Они приходят обычно на ночь, чтобы скрасить твою ночную жизнь, если тебе будет угодно остаться на ночь дома.

– А тебе тоже присылали девочек? – осторожно спросил Влад, но тут же понял, какую глупость сморозил, сообразив, за каким досугом нужны эти самые девочки и как незатейливо они будут его развлекать.

– Нет, ко мне присылали мальчиков, – явно содрогнувшись, серьезно ответила Ольга.

– А я могу отказаться от всего этого? – с нотками обреченности спросил Влад.

– Нет, не можешь! – ответ прозвучал сочувственно, но непреклонно. – Тебе все это положено по штату! Это ладно, ты с этим потом сам разберешься. Ну, как нашел ты свой утюг?

– Найти-то нашел, – уныло проговорил Влад, и без Ольгиного согласия плеснул им обоим немного вина, – он стоял прямо в каюте, и… и я погладил свой костюм. Вот только не надо так округлять глаза! Что ж я безрукий какой, я ж не знал тогда про каких-то там камердинеров! – обиженно проговорил Влад. – Я уже почти закончил, когда явилась девица и как заверещит, что для меня это чуть ли не смертный грех, у меня даже утюг из рук выскользнул. И еще, что ее за это уволят…

– Но, Влад, ее действительно могут за это уволить, – мягко и понимающе проговорила Ольга, глядя на совершенно несчастного парня.

– Да я это уже понял, – вздохнул он, – и пообещал ей, что никому не расскажу об этом…

– Хорош ты, дружок, пообещал и тут же растрепал мне! – мягко пожурила его Ольга.

– Да, растрепал! И знаешь, почему? Потому что уверен, что ты никому не расскажешь!

– Правильно, не расскажу, и не столько из-за нее, сколько из-за тебя. Чтобы тебе не пришлось выслушивать длинную и очень неприятную лекцию о твоем поведении от нашей дражайшей герцогини и стыдливо краснеть от ее язвительного тона. Я же все прекрасно понимаю, и как тебе сейчас трудно, да и потом будет нелегко, пока ты еще привыкнешь. Это только кажется, что ты свободен и волен делать все, что хочешь. На деле же постоянно связан какими-то глупыми предписаниями этикета, хорошего тона и пристальными глазами света, который только и ждет, что ты оступишься, чтобы со вкусом перемыть тебе косточки.

У тебя, естественно, больше вольностей. Во-первых, ты мужчина, а здесь за прошедшие века ничего не изменилось, и любой твой промах может быть расценен, как милая странность, а во-вторых, ты наследный герцог, титул немаленький, скажу больше – второй после императорского, и с твоим мнением и волей все должны считаться, даже вдовствующая герцогиня. Но для этого тебе еще предстоит утвердиться в глазах старой язвы, способной качественно испортить тебе жизнь. И не забывай, что отныне ты будешь постоянно на глазах, по крайней мере, в первый месяц, пока к тебе не привыкнут и не перекинуться на что-то более новое. Особенно к тебе будут присматриваться благонравные кумушки и старые девы, собирающиеся в старушкином салоне, пропустить по чашечке чаю. И еще прислуга, она тоже с не меньшим удовольствием станет перемывать тебе косточки.

– Боже мой, как все запущено! – простонал Влад, впервые с момента, как увидел вольную, понявший, что загнан в еще более тесный угол, чем когда был рабом. Тогда хоть до него не было никому дела, кроме надсмотрщиков, естественно.

341