Вершина мира. Книга первая - Страница 186

186

Состояние улучшалось медленно, но видя стабильный прогресс, я расслабилась и перебралась спать в свою комнату. И смогла оставлять парня на Нику, когда нужно было отлучаться.

На шестой день случился криз. У Влада опять подскочила температура, а перевезти его в госпиталь не было никакой возможности, слишком опасно. Теперь я сидела с ним безотрывно. Температура держалась почти четверо суток. Ко мне на помощь пришла Наташка, но, даже зная, что он в хороших руках я все равно оставалась рядом. Я ругала себя за сумасбродство, ну почему меня никто не отговорил, когда взбрела в голову мысль перевезти парня домой? Я злилась на медицину, шагнувшую в заоблачные выси, но оставшуюся едва ли не на первобытном уровне. Врачи всех времен и народов любят повторять, пока что мы не Боги! И на черта такая медицина?

Я сидела возле Влада и, держа его руку, прижималась к ней щекой, не обращая внимания на слезы, ползущие по щекам.

– Ань, ну чего ты раскисла, сидишь как на похоронах, смотри, он живой и дышит сам, – в кабинет бесшумно вошла Наташка – Успокойся сейчас же! Ты же профессионал и должна понимать, слезами здесь не поможешь.

– Нат, это же я во всем виновата, – всхлипнула я.

– Так, – протянула подруга, – теперь мы еще занимаемся душевным садомазохизмом! Если ты сейчас же не прекратишь, я тебе вколю успокоительное, и ты проспишь как минимум сутки.

– Ты чего, – захлопала я глазами, – а кто же за ним смотреть будет?

– Я посмотрю, – проворчал вошедший папа.

– Ну, конечно! – саркастически отозвалась я, мигом успокаиваясь. – Какая из вас сиделка, мой генерал?! Вы же не знаете, что через час парня нужно обтереть, вколоть жаропонижающее, поменять белье, сменить капельницы и проверить катетеры, обработать их… Вы сумеете поменять белье, генерал, ничего при этом не нарушив?

– Издеваешься, да? – смущенно хмыкнул он, более в сиделки не набиваясь, но все же заметил, – Аня, тебе надо отдохнуть, ты давно смотрела в зеркало? У тебя на лице только глаза остались. И вообще, девушки, что у вас с аппаратурой, лампочка какая-то синяя горит, ее раньше не было.

– Синий цвет лампочки на этом детекторе говорит о том, что температура упала почти до нормы, когда будет норма, он загорится зеленым, – машинально проговорила я, – Постой, лампочка, говоришь синяя? – я подскочила и заглянула на монитор.

– Вот и ладненько, – обрадовалась Наташка, – у него упала температура, надеюсь, криз прошел. Вот видишь, до чего доводят растрепанные нервы? Ты становишься невнимательной!

– Вот, елки-палки, – выругался папа, извлекая из кармана противно пищащий пейджер, – девушки, придется вас покинуть, срочно вызывают на работу.

– Я вас провожу, – сказала Наташка поднимаясь.

Вернувшаяся в кабинет, подруга обняла меня за плечи, проговорила:

– Дмитрий Петрович ушел, просил присмотреть за тобой, беспокоится очень, говорит, что никогда тебя такой не видел.

– А со мной раньше никогда такого не было, – резонно заметила я. – Просто он всегда мог управлять ситуацией, а сейчас сделать ничего не в состоянии, поэтому и чувствует себя не в своей тарелке.

– Ладно, кончай рассуждать, – усмехнулась Ната, – пошли лучше чаю попьем, да поедим чего-нибудь. Я же знаю, ты ничего не ела с позавчерашнего дня.

– А как же Влад?

– А чего ему сделается? – удивилась подруга, – Убежать он, все равно, не убежит. Давай смотреть правде в глаза – ему абсолютно все равно как лежать, одному или в компании.

– Фу, Наташка, какая ты циничная, – возмутилась я.

– Я не циник, а реалист, – поправила она, рывком ставя меня на ноги и подталкивая к выходу, – а это, согласись, большая разница. Пошли, пошли, с ним за десять минут ничего не сделается, криз уже прошел, так что успокойся.

Наташка заварила чай и приготовила бутерброды. Я хотела помочь, но подруга решительно указала мне на стул, заявив, что единственное, что у меня хорошо получается, так это потрошить людей, а в готовке я ничего не смыслю.

– Хорошо, что у меня хоть что-то получается, – я посмотрела на нее с вызовом, – в отличие от некоторых.

– Во, – обрадовалась подруга, – узнаю прежнюю Аньку, злюку и ехидину.

– И вовсе я не злюка, – обиделась я, – я хорошая. Просто я не в форме, устала я чего-то.

– Сколько ты не спишь? – спросила она, подкладывая на мою тарелку еще бутербродов.

– Не знаю, – пожала я плечами, – наверное, пятые сутки, я не помню.

– Да ты понимаешь, вообще, что ты делаешь? – набросилась на меня Наташка, – Ты понимаешь, что ты загонишь себя и в один прекрасный момент просто рухнешь и уснешь или еще хуже – свихнешься. А все это твое чертово чувство ответственности. Знаешь, как древние говорили: «Кто будет сторожить сторожей?»

– Ты слышишь, что-то пищит? – прервала я ее.

– Это как раз то о чем я только что говорила, у тебя уже слуховые галлюцинации, реактивный психоз, – она покрутила пальцем у виска. – Подожди еще чуть-чуть и белых коней вместе с зелеными человечками увидишь.

– Да нет же, – замотала я головой, – нет у меня никакого психоза.

– Хорошо, тогда что это может, по-твоему, пищать? Мы одни в каюте, все выключено или у тебя собственный каютный завелся?

– Кто, кто? – фыркнула я.

– Каютный, – дернула плечом подруга, – если бы мы жили в доме, у нас был бы домовой, а так как мы живем в каюте, значит он каютный.

– Глупая, домовой он везде домовой, в независимости от того, где ты живешь, – я поднялась и потянулась, – а там все равно что-то пищит… – в этот момент завыла сигнализация на системе жизнеобеспечения.

– Ох, ты ж, матерь Божья, – выдохнула Наташка, – неужто остановка?!

186