Вершина мира. Книга первая - Страница 228

228

Я выплыла из-за поворота и передо мной открылась картина, от которой у меня еще в прошлый раз захватило дух и, я подозреваю, будет захватывать всякий раз, как я ее увижу. Высокий горный утес, заросший яркой зеленью, которую уже позолотило предвечернее солнце. Подпрыгивая на камнях и заливаясь в трещинки, с него с шумом низвергается вода, сплетаясь в легкое блестящее кружево воды и солнца, и образуя шапку белой пены на почти черной воде озерца.

Приглядев песчаную полоску берега, направила к ней свою пирогу. Если Сенька здесь, он меня должен был уже заметить, я надеялась, что брат сейчас вынырнет из кустов и поможет вытянуть лодку, но вокруг было тихо, только птицы пели вечерние песни. Нос лодки мягко ткнулся в желтый песок, никто не пришел на помощь, и мне пришлось самой затаскивать лодку на берег. Я выкинула на траву свой скарб, состоящий из небольшого кожаного рюкзака, позаимствованного у Олега, и затянула лодку под ближайший куст орешника, перевернув ее днищем вверх, я закидала свое транспортное средство ветками и сухой травой. Взвалив на плечи рюкзак, вернулась на берег и уставилась на вершину водопада, отыскивая глазами наиболее подходящий подъем.

Устроив поудобнее лямки рюкзака на плечах я начала карабкаться вверх. Водопад только с виду казался неприступным, а на самом деле слева от него была достаточно удобная тропа. Не прошло и десяти минут, как я, немного промокнув, завалилась в просторную светлую пещеру. Стены и свод пещеры, уходящий далеко вверх, имели почти белую окраску, от этого грот казался еще больше. Вдоль стен сушились растянутые на грубых рамках, шкуры, это подтвердило мое предположение о месте пребывания Сеньки. Пол в пещере посыпан желтым песком, возле входа, стоит туго связанный осиновый веник. В дальнем углу, образуя ширму, висит занавесь, сплетенная из травы. Заглянув за нее, увидела кучу неприкрытого соснового лапника, заменяющего беглецу кровать. Сенька развернул бурную деятельность и, насколько я могла судить, по висевшим везде трофеям, охотился парень весьма успешно и с голоду не помирал. Я пощупала шкуры, почти готовы. Еще немного и у парня будет одеяло, да и одежку при определенных стараниях пошить можно.

Посреди пещеры из больших камней был сложен очаг, я дотронулась до них, камни были еще теплыми, значит, хозяин должен быть где-то неподалеку. Я более внимательно пошарилась по углам и нашла три туеска, сплетенных из коры, один полный свежесобранных ягод, два другие были под крышками, в одном хранилась свежая рыба, во втором подвяленное на солнце мясо. «Вот ирод, – проворчала я, – кто же рыбу хранит рядом с ягодами».

Ждать брата в пещере не было никаких сил. Хотелось помыться, больше чем бороться за жизнь. Я спустилась к озерцу и, раздевшись догола, нырнула в прохладную темную воду. Поплавав немного и окончательно замерзнув, я вылезла на бережок. Попрыгав, чтобы обсохнуть, натянула на себя чистые вещи из рюкзака, и устроилась, как ящерица на нагретом за день валуне, понежиться в последних лучах уже склоняющегося к закату солнца.

Я просидела на валуне не меньше часа, ожидая прихода хозяина пещеры. В кустах послышался тихий шорох.

– Только попробуй в меня чем-нибудь кинуть – башку отверну, – щурясь на Крек, ласково предупредила я.

– Анька?!

– Похоже на то, – резонно заметила я.

– Откуда ты взялась? – более идиотского вопроса я в жизни не слышала.

– Оттуда же откуда и ты. Ты разве анатомию в школе не проходил? – на дурацкий вопрос, получают такой же ответ.

Сенька выбрался из кустов и устроился рядом.

– Значит, маманя вызвала тяжелую артиллерию? – спустя некоторое время осведомился он.

– Так, да не так, – неопределенно ответила я.

– Все-таки маманя, – утвердился в своем предположении Сенька.

– Ты меня обидел, – надулась я.

– Чем же? – не понял он.

– Я, по-твоему, тяжелая? Да я за последние полгода потеряла не менее пяти килограмм, – чуть ли ни пуская слезу, прохныкала я.

– Как ты меня нашла? – посуровел Сеня.

– Да очень просто, – скромно потупилась я, вычерчивая ногой на песке круги, – дело в том, Арсений Александрович, что я знаю вас как облупленного. Я приехала, Саха рассказал мне о том, из-за чего вы сошли с дома и я, путем несложных умозаключений, установила ваше местонахождение.

– И какой же ветер тебя занес в наши края?

– Наркомания, – честно призналась я, у Сеньки глаза полезли из орбит и он чуть не грохнулся с камня в воду, – да не у меня, – нашла нужным успокоить его я.

– А у кого же?

– У моего раба.

– Опаньки, – то ли прошипел, то ли выдохнул Сеня, и закончил Сахиным словами, – значит и до тебя докатилась мода?

– До меня кроме собственной дури ничего не докатывалось, – повинилась я, – кстати, о дури. У меня для тебя кое-что есть, от некой особы, именующей себя Варенькой Шульгой.

– Что есть? – насторожился братец.

– Интересно? – ухмыльнулась я, – Но отдам я тебе это только в обмен на обещание вернуться домой.

– Я отсюда никуда не пойду, – Сенькино лицо посуровело, и он отвернулся.

– Значит, ничего не получишь, – усмехнулась я.

– А ты не боишься, что я тебя сейчас немного пристукну, и ты мне все сама отдашь? – зло спросил он.

– Ты хоть думаешь, что говоришь? – я испытывающе посмотрела на него, – Ты кому грозить вздумал? Совсем крыша поехала от одиночества? Знаете что, Арсений Александрович, – я поднялась и перекинула через плечо рюкзак, – а не пошли бы вы ко всем чертям со своей несчастной любовью, вместе с идиоткой Варенькой, которая палец о палец не ударила, чтобы узнать, где ты и что с тобой. Ты мне надоел, оставайся здесь и сиди как придурок, боясь нос из-за водопада высунуть, потому что Саха вокруг рыскает, тебя разыскивая. Сиди и рыдай над своей несчастной судьбой, не предпринимая попыток хоть что-то поправить. Да, кстати, – я достала голосовое письмо и бросила брату в лицо, – забирай, мне чужого не надо.

228