Вершина мира. Книга первая - Страница 247

247

С приходом Макса все завертелось в бешеном ритме. Влада выставили вон. Два медбрата притащили аппаратуру. Макс подключил Олега к ИВЛ. Бутылку с кровью заменил пластиковый пакет с привезенными заменителями. В другую вену начали подавать поддерживающие лекарства. У меня в руках появились более привычные вещи – электрокоагулятор, автоматический сшиватель и виброскальпель. Над головой в тысячи свечей загорелись передвижные бестеневые лампы, работать стало веселей и приятней. Установив все оборудование, Макс заглянул мне через плечо и немного огорченно заметил:

– Пожалуйста, попал к шапочному разбору, мне и делать-то ничего не придется.

– Не обольщайся, – разочаровала я его, – надо проверить голову и убрать гематомы с почек, посмотреть селезенку… Но прежде всего – высушить! Откуда-то подтекает, я не вижу! Так что работы еще не початый край.

– Работать это мы запросто, это мы с радостью, – он занял место с другой стороны стола и повел светскую беседу, не забывая работать руками, – как живешь, ангел мой? Я когда услышал, кто меня вызывает, не поверил своим ушам. А потом подумал, что в галактике не может быть двух Анн Романовых, которые могут вместо начальника госпиталя попросить вызвать лысого черта и со всех ног поспешил сюда, не веря своему счастью. И вот я здесь и ты здесь. А ты видно не в настроении, раз молчишь как рыба.

– Максюша, если ты заткнешься на секунду, – вежливо прервала я этот поток красноречия, – то я, возможно, смогу вставить слово.

– Молчу, молчу, – зачастил он, – так что ты, как ты?

Я рассказала, про те два года, что нас разделяли, он выслушал очень внимательно, особо заинтересовавшись последним годом моей жизни. Я с удовольствием поведала ему все в мельчайших подробностях. Он только посмеивался и качал головой.

– Вот как люди живут, – с некоторой долей зависти заявил он, – не то, что я, прозябаю в этом захолустье. Хотя, можно подать документы в медицину катастроф, но там надо много работать, а я как ты знаешь, ленив до ужаса, – это было наглое вранье, он был лучшим студентом потока и хирургом от бога.

– Ты это серьезно про медицину катастроф? – поинтересовалась я.

– Угу, – кивнул он, – вот только закончу здесь стажироваться и сразу туда махну. Там начальница, говорят, душка, доктор Шанталь, кажись, зовут. Может, пойдешь, отдохнешь, рассвет уже, – без перехода предложил он, – на тебе лица нет, а я закончу.

– Нет, – я отрицательно покачала головой, – надо все доводить до конца.

– Смотри сама, все, я зашиваюсь.

Спустя двадцать минут я прикрыла шов стерильной салфеткой и приклеила ее пластырем. Макс копался с приборами, что-то настраивая, потом проверил капельницы.

– Антибиотик поставь, – напомнила я.

– Без тебя бы не догадался, – скроил обиженную физиономию милый друг, – я же не дурнее питекантропа.

Я показала ему язык и направилась к выходу. Предстоял разговор с родственниками, Макс с удовольствием взял бы на себя эту обязанность, но просить его еще о чем-то было бы верхом наглости, он и так сегодня сделал больше чем положено.

Я заглянула в свою комнату за сигаретами. Курить хотелось безбожно. Если так пойдет и дальше, я никогда не смогу вернуться к здоровому образу жизни.

Гроза закончилась, за окном занимался серый рассвет, освещая комнату тусклым светом. Захотелось бухнуться на кровать и проспать минимум сутки, но это придется отложить на попозже. Я потрясла свою одежду, отыскивая пачку. Взяв сигареты, направилась вниз, столкнувшись на лестнице с Максом, он, пряча виноватую улыбку, сообщил, что есть хочет больше, чем бороться за жизнь. Боже! Спасибо тебе, что в этой жизни есть неизменные вещи. Вот Шальнов, к примеру, вечно голодный после ночных операций.

В гостиной ничего не изменилось с тех пор, как я покинула ее ночью. Все сидели на своих местах, только Варя задремала, положив голову на Сенькино плечо, и Влад слонялся из угла в угол, не зная чем себя занять. При нашем появлении все встрепенулись. Макс кивнул всем присутствующим и без зазрения совести скрылся на кухне, которую находил каким-то внутренним чутьем, даже не зная расположения в доме. Я опустилась в кресло напротив Васены и долго раскуривала сигарету.

– Аня, что – все? – хриплым голосом спросила Васена, в ее глазах стояли слезы.

– Все, – кивнула я, имея в виду операцию и не задумываясь над смыслом, который вложила Васька в эту фразу.

Васена побледнела и начала заваливаться набок. Саха даже не сдвинулся с места, казалось, его ноги приросли к полу, остальные застыли с выражением ужаса и растерянности на лицах. Я непонимающе оглядывала окружающих. Положение спас Шальнов, появившийся в дверях кухни с бутербродом в руке.

– Что ты несешь, ну что ты несешь! – Укорил он меня.

И кинув бутерброд на полочку подскочил к Васене, поддержал ее, похлопал по щекам и дождавшись когда она откроет глаза улыбнулся.

– Все в порядке, мамочка, – засюсюкал он, – не надо так нервничать и волноваться. Вы не поняли друг друга, Олег жив и уже через недельку сможет встать на ноги.

– Так операция прошла нормально? – Все еще не веря, спросил Саха.

– А как еще по-твоему должно быть? Конечно, пришлось удалить одно ребро и зашить еще кое-что, но в основном все в порядке, – огрызнулась я, – я по-твоему способна угробить Олежку? Чтобы потом, соответствуя своей мерзкой натуре, он приходил ко мне по ночам? Не дождетесь!

– А что мы еще должны были подумать? – Принялся отбиваться от моих нападок егерь, – ты сползла по лестнице вся в крови, мрачная и взмыленная, молча закурила. Что еще нам оставалось думать?

247