Вершина мира. Книга первая - Страница 5

Я оглядела комнату, что-то вид ее меня сегодня не вдохновлял, может, устала, а может уже пора менять обстановку. На кухне дела обстояли не лучше – гора посуды в раковине поджидала еще с позавчерашнего дня, посудомоечная машина сломалась, жизнь от этого стала совсем неприятной. Я отыскала в шкафу чистый стакан и полезла в холодильник в надежде на сок. Не тут-то было – в холодильнике ожидала только висящая на веревке мышь, со свешенной набок головой.

– Анна Дмитриевна, у вас опять закончились продукты и жрать нечего! – Подняв голову, истерически сообщила она и опять свесила голову.

– Без тебя вижу, – буркнула я.

В первый раз, когда я увидела эту картину, орала как полоумная, а прооравшись позвонила подруге, купившей это чудо техники в одной из колоний требуя объяснений. Наташка удивленно хлопала глазами, слушая мои вопли, потом покрутила пальцем у виска. Но не прошло и пяти минут, как она появилась на пороге моей каюты и, ни слова не говоря, прошествовала в кухню. Такое ощущение, что я могла придумать что-то подобное! Наташка рванула дверь холодильника, мышь подняла голову, выдала эпитафию по поводу того, что жрать нечего и снова затихла. Сначала Наташка тоже заорала и захлопнула холодильник, но быстро взяла себя в руки и с любопытством открыла дверцу. Подруга долго щупала четвероногое, а после сообщила, что волноваться нечего – мышь, к сожалению, не настоящая. Меня это возмутило – еще не хватало, чтобы эта дрянь оказалась настоящей!

Потом, после второй чашки кофе Наташка припомнила, что когда покупала холодильник, ее предупредили, что он с сюрпризом, а какой сюрприз, Наташка не уточнила, чем едва не довела меня до инфаркта. После я привыкла к мыши и уже не обращала внимания на ее мерзкие выходки.

Я громко хлопнула дверью холодильника и налила воды из-под крана, клятвенно пообещав себе завтра же посетить продуктовый склад и разжиться едой, направилась в свою комнату. Не раздеваясь, рухнула на кровать, завернулась в лежащий бесформенной грудой плед, как в кокон. Конечно, завтра я об этом пожалею, форма безнадежно изомнется, но сегодня на это наплевать.

…Он снова оказался почти на самом дне мусорной ямы. Сколько он здесь лежит? День? Два? Вечность? Он посмотрел на свой распоротый живот и порадовался тому, что скоро сдохнет. То последнее выступление на арене под оглушающий вой толпы было самым трудным. Он хорошо помнил, как девять раз подряд оказывался победителем, но в последней, десятой схватке, против него выставили профессионала. Но даже его раб почти победил. Победа, а вместе с ней и свобода была настолько близка, что он уже чувствовал ее солоноватый привкус крови на разбитых губах. Но свободным верить нельзя! Никогда, ни на секунду! Профессионал выхватил из высокого ботинка маленький нож, и полоснул по животу вымотанного боями раба. Раб почти не почувствовал боли, когда маленький нож тонким лезвием прорезал кожу и мышцы. Надсмотрщики под веселое гиканье толпы оттащили истекающего кровью раба с арены. Подволокли к краю мусорной ямы и сбросили вниз.

И вот он лежит здесь, крепко сжимая руками разрезанную кожу, и с благодарностью ожидает прихода той, что спасет и успокоит навсегда, той, которую давно привык считать единственной, способной освободить. Он так долго думал о ней. Представлял, какая она. Если это женщина, а она должна быть женщиной по определению, скорее всего, она очень красива и молода. Почему и откуда взялось это ощущение, он сказать не мог, но очень хотелось, чтобы это было так.

По всему выходило – не должен он выжить. И он ждал. Долго. Господи! Да за что же это?! С такими ранами не живут! Но Она обманула и на этот раз…

Вселенная раздвинулась, и он полетел в пустоту беспамятства лишь для того, чтобы вернуться в подвал и увидеть, как то, что совсем недавно было им самим, мечется в горячечном бреду на раскиданной соломе. Он отрешенно наблюдал за собой, паря где-то под потолком у зарешеченного окошка. Почувствовав чье-то присутствие, оглянулся, и увидал рядом с собой Ее – ту, которую ждал так долго. Как она была красива – белая светящаяся кожа, светлые волосы, беспорядочными локонами спадающие на плечи, печальные глаза в бирюзу и ласковая улыбка, легкие, чуть развевающиеся одежды, светящиеся изнутри тихим успокаивающим светом, он потянулся к ней.

«Ты пришла! – радостно приветствовал ее он и добавил капризно, – Где ты была так долго? Я уже давно жду тебя!»

«Женщинам свойственно опаздывать», – ласково ответила она, потрепав его по спутанным волосам.

«Пошли отсюда, – попросил он, поежившись, – мне здесь холодно и страшно!»

«Куда ты собрался идти?» – она удивленно вскинула брови.

«Как же так? – с обидой спросил он, – Я же должен умереть, почему это, – он покосился на истерзанное тело, – до сих пор дышит?»

«Ты принял меня за ту, другую», – понимающе покачала головой она.

«А ты разве не Она?» – огорчился он, понимая, что его в очередной раз провели самым наглым образом.

«Нет, Влад, я не Она. Она меня послала к тебе сказать, что для тебя еще рано», – печально ответила она.

«Ты назвала меня по имени? – удивился он, – Почему?»

«Потому что тебя так зовут, ты разве забыл?»

«Я не мог забыть. У меня нет имени!» – заупрямился он.

«Конечно же есть, – с улыбкой проговорила она, – ты просто забыл, но это ничего, я тебя сейчас поцелую и все пройдет».

Она действительно потянулась к нему и коснулась прохладными губами лба, он закрыл глаза, так хорошо ему еще никогда не было, он улыбнулся, пытаясь подольше продлить это ощущение спокойствия.

«Мне нужно уходить, а тебе пора возвращаться», – сказала она через некоторое время и отстранилась.